Вив Дэниэлс - Только ты [ЛП]
— Это Колорадо, мама, а не край света. Уверена, в тамошних магазинах продается шампунь.
— Я же волнуюсь. — Она обняла меня. — Позвонишь мне?
— Не сомневайся.
Мама сжимала пачку двадцатидолларовых купюр в руке.
— На бензин, — сказала она, протянув их мне.
— Мама… — Ей эти деньги нужны на обучение. Мне хорошо известно, как дорого оно обходится. Ей предстояло отучиться несколько семестров, что получить степень магистра искусств в области педагогики.
— Пожалуйста, — попросила она. — Позволь и мне внести свой вклад.
Я взяла у нее деньги. Для нее много значила ее способность самостоятельно за всё платить, даже если это означало сказать «Прощай» спа и дизайнерской одежде.
— С тобой всё будет в порядке? Как-никак ты остаешься здесь одна, — спросила я у нее.
— Шутишь? — ответила мама. — Я так занята, не думаю, что у нас оставалось бы много времени для встреч.
И то правда. Удивительно, насколько большим становится мир, когда вы перестаете позволять ему вращаться вокруг человека, который хочет держать вас в тайне. В промежутках между друзьями, учебой и работой мы с мамой еле находили время, чтобы просто поужинать вместе. Конечно, сыграло свою роль и то, что большую часть ночей я проводила у Дилана. Наверное, Элейн права.
С прошлого декабря всё изменилось. Отец не слишком хорошо отнёсся к ультиматуму, предъявленному ему Ханной, но моя сестра категорически отказывалась уступать. Он мог орать на меня, на маму и, как я полагаю, на Ханну, но, что бы ни случилось, это не возымело никакого эффекта. Впервые в жизни отца никто из нас не позволил ему настоять на своем. В конце концов, он выписал мне чек на достаточно крупную сумму, которая покрывала расходы на оставшиеся четыре семестра учебы, но при этом он мрачно добавил, что, если я промотаю все деньги, то больше ничего не получу.
— Полагаю, что за все эти годы, он так и не узнал тебя, — сказала мама. — Я никогда не видела, чтобы ты впустую тратила деньги.
Я сразу же открыла счет с высокой процентной ставкой, до тех пор, пока в деньгах не отпадет необходимость.
В январе вскоре после отъезда Ханны в Европу отец перестал навещать нас. Мама так и не рассказала, что произошло между ними, но у меня создалось четкое впечатление, что она тоже прекратила мириться с его правилами. Она начала работать целый день и поступила в вечернюю школу, чтобы закончить учебу. Меня переполняла гордость за нее.
Дилан оказался прав. Правда сделала нас свободными.
— Кажется, пора отправляться в путь, — произнесла я.
Еще раз обняв меня, мама поехала на работу. Сильвия и Аннабель последовали за ней после специального объятия с Майло, который так быстро взрослел, что, казалось, по возвращению осенью я его не узнаю.
Мы залезли в машину — Дилан первым вызвался сесть за руль — и всем помахали. Как только мы отъехали, я прикоснулась к серебряному кулону.
Дилан потянулся через консоль и сжал мою руку.
— Волнуешься?
— Да.
И он тоже волновался. Всё утро подпрыгивал как ребенок со сверкающими глазами и дразнящей улыбкой, которая не сползала с его лица. Его энтузиазм заражал. Впрочем, так было всегда. Я наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Осторожно, Тесс, — поддразнил Дилан. — Нам до отеля еще шесть часов езды.
— Тогда прибавь скорости, — прошептал я ему на ухо.
Только в двадцать один год мне удалось найти свою настоящую семью, понять, что никто, включая родного отца, не может запретить мне говорить, кем является моя сестра, как мне строить свою жизнь или кого мне поддерживать. В этом году мне удалось выбраться из клубка лжи, опутывающего мое детство. И всё благодаря Дилану. Для него я была девушкой, которая достойна того, чтобы правда всплыла наружу. Я стала его первой и единственной любовью. И только благодаря Дилану я поняла, что всё это реал
